Илья Ильич Барабаш-Никифоров

(2 августа [21 июля по ст. ст.] 1894, Екатеринослав — 31 декабря 1980, Воронеж)

Доктор биологических наук, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР

Сфера научных интересов экология, зоогеография и систематика позвоночных животных, организация исследований по акклиматизации калана в Баренцевом море. Основатель научной школы зоологов в Воронежском государственном университете.

В 1920-1930-е годы участвовал в ряде крупных научных экспедиций к Баренцеву и Черному морям, Командорским островам. Преподавал в Московском университете.

Во время Великой Отечественной войны возглавлял коллектив зоологов по исследованию грызунов-переносчиков туляремии по заданию Юго-Западного фронта.

В ВГу в 1938-1980 годах - заведующий кафедрой зоологии. Организатор 1 руководитель зоологического музея Воронежского государственного университета, директор биостанции Воронежского государственного университета (1947-1955).

ВЕХИ МОЕЙ ЖИЗНИ (Из воспоминаний)

Родился я в 1894 году в Екатеринославе (Днепропетровске), семье агронома-опытника, Семья жила зимою в городе, летом - в степном хуторе, на берегу живописной речки Суры (приток Днепра), где находился опытный плодовый питомник отца - его детище, которому он отдавался до самозабвения.

Моими любимыми предметами были естествознание и география. Ненавидел арифметику. Правда, с переходом к алгебре и геометрии математика открыла передо мною другие свои стороны, и я стал охотно ею заниматься, но на первом месте всё же стояло естествознание, точнее - биология, а еще точнее — зоология.

Перейдя вскоре в классическую гимназию, я стал помогать гимназическому учителю природоведения Н. И. Подосинникову в изготовлении экспонатов для кабинета естествознания и биологического отдела местного краеведческого музея, собирал недостающие материалы в природе. Естественно, по окончании гимназии я продолжал свои связи с музеем, где занял вскоре должность хранителя одного из отделов. К мизерному жалованью приходилось дорабатывать репетиторством, что, конечно, отнимало много времени и сил.

Пора была тяжелая. Первая мировая война, гражданская война. Наш город служил ареной необычайно бурных событий. Ложась спать вечером, мы не знали, при какой власти встанем утром, Двенадцать раз город переходил из рук в руки. Голодное существование, непрестанные тревоги, тяжелая болезнь и смерть старшего брата, начавшийся процесс в легких... Всё было пережито, Но увлечение наукой осталось.

Я стал студентом физико-математического факультета, открывшегося в 1918 году в нашем городе университета Как сложившийся уже натуралист я занимал несколько особое положение на кафедре зоологии. Будучи студентом, я выполнял обязанности лаборанта, а временами, по поручению зав. кафедрой проф. Л. В. Рейнгарда, и ассистента.

Зоологические коллекции краеведческого музея были переданы университету и легли в основу его зоологического музея. Много пришлось поработать в нем вместе с директором музея проф. В.В. Стаховским.

Моим правилом стало все каникулы проводить в длительных экскурсиях и экспедициях. Светлое воспоминание сохранилось у меня о поездках с профессором М. П. Акимовым, выполнявшим тогда обязанности окружного инспектора по охране природы.

Решающую роль в жизни сыграло мое выступление с докладом о фауне наземных позвоночных Среднего Приднепровья на Всеукраинском съезде по изучению производительных сил страны в 1924 году. Некоторые факты, приведенные в моем докладе, привлекли внимание научной общественности.

Летом 1925 года, по направлению университета, я принял участие в качестве зоолога-коллектора в работе Днепровского отряда Первой Украинской гельминтологической экспедиции академика К.И. Скрябина. Летом 1927 года я был командирован кафедрой биологии мединститута и кафедрой зоологии университета на Мурманскую биологическую станцию Академии наук за материалами для практических занятий и для общего ознакомления с работой станции. Директор биологической станции Г. А. Клюге предложил мне принять участие в работах экспедиции по изучению промысловой фауны Кольского залива.

В 1929 году, по направлению Бориса Михайловича Житкова,я принимал участие в работах Западносибирской охотоустроительной экспедиции «Пушногосторга», в задачи которой входил также выпуск с целью акклиматизации в Сибири ондатры-одной из первых партий североамериканского пушного грызуна.

Одновременно выпуск ондатры был произведен и в ряде других пунктов Сибири. Всюду зверек прижился и через короткий промежуток времени был включен в промышленное разведение. Она дала большой экономический эффект: ондатра вышла на одно из первых мест в общей меховой продукции страны.

Возвращался я очарованный тайгой и полный решимости в следующем году опять поработать здесь. Но 1930% год оказался переломным в моей жизни, В начале года пришло от Б.М. Житкова исключительно заманчивое предложение включиться в работу Тихоокеанской научно-промысловой экспедиции, которую организовало Бюро исследований Акционерного Камчатского Общества (АКО).

Взвесив все «за» и «против», я дал согласие и по окончании занятий в институте отправился через Москву во Владивосток. Выехали мы с группой сотрудников и рабочих камчатских промыслов поздней осенью, с последним в навигации этого года рейсовым пароходом.

Почти непрерывные, штормы трепали зафрахтованный у одного из шанхайских судовладельцев пароход. Старое судно, скрипя по всем швам, ложилось то на один, то на другой борт, зарывалось носом в волны, По временам, казалось, что вот-вот оно не выдержит и переломится пополам на поднявшей его огромной волне Плохо прикантованные бочки с бензином и керосином, оторвавшись и носясь по палубе, дали течь, и зловещий запах горючего стал проникать в полутрюм, отведенный для пассажиров.

Когда к этому запаху присоединился запах дыма, выбивавшегося снизу, из бункерной ямы, где, как оказалось, самовозгорался уголь, было мгновение, когда началась паника. Угроза взрыва висела над нами на протяжении всего пуги, длившегося более двух месяцев. В довершение ко всему, достигнув конечной остановки-острова Медного (Командоры), - пароход смог высадить путников только с их ручным багажом. Трюмный багаж выгрузить не удалось из-за сильного шторма и отсутствия здесь гавани. Таким образом, мы остались без вещей и, что особенно нас огорчило, без экспедиционного снаряжения. Всё это было доставлено лишь весной следующего года с первым рейсовым пароходом.

К лету 1932 года основная моя задача -изучение годичного цикла жизни каланов- была закончена, и мы выехали на материк. Согласно положению о работающих на далеких окраинах, мне полагался трехмесячный отпуск. Он целиком ушел на обработку собранного материала. Для облегчения этой трудной задачи С. И. Огнев и Б. М. Житков, с которыми я поддерживал регулярную связь, предложили мне работу в Московском университете. Лучшего я желать не мог, и, таким образом, с середины 1932 года начался московский период моей жизни, длившийся три года.

За это время была закончена и опубликована монография калана, переиздававшаяся в последующем несколько раз (всего вышло 4 издания, включая одно переводное, в ГДР). На основе командорских материалов был подготовлен и опубликован также ряд научных статей по биологии отдельных видов и фауне Командорских островов в целом и 2 научно-популярные книжки.

К середине 1935 года определилась тема и структура моей докторской диссертации, посвященной биологии и систематике морских промысловых млекопитающих СССР. Писать ее в сутолоке столичной жизни было невозможно. Летом 1935 года я обратился в соответствующие инстанции с просьбой о переводе в провинцию. Мне предложили принять участие в конкурсе на должность заведующего кафедрой зоологии Саратовского сельскохозяйственного института.

В 1937 году был объявлен всесоюзный конкурс на должность зав. кафедрой зоологии позвоночнЫх Воронежского университета. Наличие достаточно боль шого научного багажа к этому времени позволило мне отважиться подать на конкурс. Избрание состоялось, несмотря на весьма серьезную конкуренцию; весной 1938 года я уже читал курс студентам этого университета и приступил к организации кафедры зоологии позвоночных.

В 1939 году на ученом совете Воронежского университета состоялась защита моей докторской диссертации. Это была первая в истории университета защита, и обставили ее очень торжественно. Официальными оппонентами выступали профессора МГУ С.И.Огнев, Б. С. Матвеев, С.С. Туров. Члены совета единогласно проголосовали за присуждение искомой степени.

Работа наладилась но разразившаяся Великая Отечественная война смешала всё. часть сотрудников кафедры ушла на фронт. Из них трое пали смертью храбрых. Коллектив переключился на выполнение военных задач, из которых наиболее важной было признано обслуживание нужд Военно-Санитарного управления Юго-Западного фронта.

Далее - эвакуация, возвращение из нее, восстановление разрушенного города..

Постепенно были воссозданы биологическая станция и зоологический музей, возобновило работу Общество естествоиспытателей при университете, снова развернулась научно-исследовательская работа кафедры.

Окидывая мысленным взором вехи своей жизни, я могу сказать с удовлетворением -жизнь прожита хорошо, и если бы мне была отпущена еще одна, она пошла бы по тому же пуги...

Литература

1. Главный корпус: сто имен в судьбе Воронежского университета / сост: Л.Е. Кройчик; под ред. Д.А. Ендовицкого; Воронежский государственный университет. - Воронеж: Издательский дом ВГУ, 2018. - 554 с. ISBN 978-5-9273-2633-4